Полезный Груз - Страница 59

Несмотря на то, что Фарадей не получил систематического, он стал одним из самых влиятельных ученых в истории.

Фарадей был очень религиозным человеком. Биографы отмечают что его вера в то, что все в природе от Бога, всегда оказывала огромное влияние на его работу.

Да, это понятно. Унизительно, но понятно, думал Краут. Мне. Да и всем нам тут. Индикатор зашкаливает. Уменьшим напряжение … Всем нам понятно, особенно Дженни. Но вера не есть любовь, и знание не есть свет. Не поверить в Бога здесь, на Ганимеде, просто невозможно. Я – верю. И – я Ему не доверяю.

Я не знаю, что он мне тут устроит в следующий момент. Я не непокорный – я подозрительный. Недоверчивый. Фома Сомневающийся, и далеко не в лучшем смысле. Он меня таким создал, и он же дал мне повод подозревать Его … в небрежении. Да, именно так. Потому что как не крути, то, что со мной происходит, иначе как несправедливостью не назовешь.

И я, старина Краут, чувствую общность со многими другими, такими же, как я. Обиженными Им. Да, нас много. Да, некоторые пассажи, особливо из Нового Завета, производят на нас совсем не то впечатление, что на тех, кто Ему доверяет. Его фаворитов, счастливчиков, людей, которые легко переносят любые несчастья, либо с которыми никакие несчастья не случаются. Мы их не любим. Иногда даже презираем. У нас есть к тому причины, увы.

Да, я эгоист. Да, я не проникаюсь любовью к ближнему – разве что к Дженни у меня симпатия, но это так … Мы ведь, Дженни и я, ничем друг для друга не жертвуем. Эгоист я страшнейший, всех продам, всех подставлю ради своей выгоды. Да, я такой. Но ведь не я же создал сам себя. И если подумать – это же просто садизм какой-то, создать человека с недостатками, а потом его же в этих недостатках обвинить. Утопить в неудачах и несчастьях, и осудить за то, что ему это не понравилось и он воспротивился. Свободный выбор? Это когда же у меня был свободный выбор?

Я родился в белой семье. Что такое белая семья в Южной Африке – сложно объяснить неместному, а местные – любого цвета – сами прекрасно знают. Это жизнь, огражденная забором. За засовами и замками. Постоянное напряжение всех взрослых, с которыми знаком. Ждут, когда рухнет система, и белых начнут убивать без разбора – не потому, что это кому-то поможет, а чтобы злость накопившуюся выместить. Злость на тех, кто сделал жизнь нищей и скучной.

Абсолютно все люди стремятся к личному счастью, даже служащие налогового управления, даже парикмахеры. У многих основу счастья составляет бездумное существование. Вынуждены выполнить – несколько раз за жизнь – некие телодвижения, напрячь мысль, «попрыгать сквозь кольца», как говорят американцы. Ну как, типа, тигр в цирке, сквозь кольцо прыгает. Ради удовольствия общества. Цель этого прыганья – чтобы впоследствии можно было не прыгать. Прогнись слегка, полицемерь, отдай время, найди заработок, или пройди через колледж, а потом найди заработок, и будет тебе статус. Нашел зароботок – узнай, где что лежит, выучи, что нужно делать, напрягись один раз, чтобы потом уже не напрягаться. Чтобы можно было придти, выполнить не задумываясь, и уйти, и так каждый день. Это всегда так – и у фермеров так, и у инженеров, и у Джека Потрошителя.

Фермер сперва приобретает навыки, а затем перестает думать, и только реагирует – на смену сезонов, на засуху, на закат солнца, на коровье мычание, на протекшую крышу. Ученый, как только доказал коллегам, что умеет интегрировать и владеет общей для коллег терминологией, принятой в данный момент, посвящает всю жизнь реагированию на «задачи». Джек Потрошитель всю карьеру бездумно выполнял одну и ту же функцию – реагировал на явление проститутки на темной улице, лез за ножом.

Большинство именно так и живет. И я все это понимаю, и даже посочувствовать мог бы, но не до такой степени, чтобы самому так жить. Мысль для меня – тоже, что для других бездумие. Я всегда все продумываю до мельчайших деталей, учитываю каждую возможность, непредвиденных обстоятельств для меня нет, я – мыслитель.

Еще в раннем детстве я знал, что я не такой, как все. Многие считали меня заторможенным. Скорее всего я таковым и был, и сейчас есть. При быстром соображении порой теряются, уходят в туман, важные детали, как при быстрой езде на нашответе выпадают из общей картины отдельные деревья и окна домов, сливаются в полосы. Я эти «лишние» детали умею заметить, зафиксировать, и использовать в мыслительном процессе. И поэтому мне интересно думать, и всегда есть о чем.

***

В школе Краут учился плохо, но неожиданно для себя в последнем классе заинтересовался физикой настолько, что родители его посчитали нужным оплатить учебу сына в одном из престижных американских университетов.

В Америке студенты и профессура относились к Крауту одинаково плохо. Он был для них – белый из Южной Африки, то есть, расист, сын и внук угнетателей, и скорее всего сам угнетатель. Новое в этом было только, что также думали (в Америке) многие белые. Не все, конечно же. Некоторые из них думали, что он скорее всего не угнетатель, а жаль. (Некоторые черные думали, что скорее всего угнетатель, а жаль).

***

На втором году занятий Крауту пришла в голову интересная идея, имеющая отношение к конверсии, связанная с гелием-три. Законспектировав идею, он поделился с ней со знакомым профессором физики. Профессор, бегло просмотрев выкладки Краута, не оставил от идеи камня на камне. Профессор этот испытывал, один из немногих, симпатию к данному студенту. Краут, следуя ходу мысли профессора, пересмотрел уравнения и пришел к выводу, что профессор скорее всего прав.